ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРА В КОНТЕКСТЕ ВРЕМЕНИ
  Из истории христианства  
К ВОПРОСУ О СТАТУСЕ ПЕРВЕНСТВУЮЩЕЙ ЦЕРКВИ
Р.А. ДУРКИН

 

Аннотация
Статья посвящена описанию подходов к рассмотрению статуса первенствующей церкви в христианской экклесиологии. Анализируется сущность феномена первенства в контексте православной и католической традиций богословия и предпринимается попытка определения понятия первенства. Описываются функции первенствующей церкви в христианском мире, какими они представляются и представлялись на католическом Западе и православном Востоке. Отдельное внимание уделено точке зрения В.С. Соловьева как показательному примеру утилитарного отношения к вопросу первенства.

Ключевые слова: первенство церквей, экклесиология, религиозная политика, экуменизм.

Summary
The article contains the description of some approaches to dealing with the status of primary church in Christian ecclesiology, analysis of this phenomenon in the context of Orthodox and Catholic theological traditions, and attempt to define the concept of primacy. Functions of conjecturing primary church are describing just like they have been comprehended in the past and are comprehended nowadays. Consideration being given to the attitude of Vladimir Solovyov which is an interesting instance of utilitarian manipulation with the issue of primacy.

Keywords: рrimacy of church, ecclesiology, religious policy, ecumenism.


Дуркин Р.А. К вопросу о статусе первенствующей церкви // Философские науки. 2013. № 9. С. 102 – 117.

Durkin R.A. On the Issue of Primary Church’s Status // Russian Journal of Philosophical Sciences. 2013. № 9. P. 102 – 117.

 

 

Тема первенства христианских церквей, будучи укорененной в истории мысли с первых веков христианской проповеди в мире, до сравнительно недавнего времени была скрыта и затеряна среди прочих проблем, лишь изредка выходя на передовую ожесточенных споров. Первые поколения христиан эта проблема не заботила вовсе. Отсутствие централизации Церкви и озабоченность насущными проблемами выживания в языческом мире не давали внутренним, междоусобным разногласиям выходить на передний план дискуссий. Вплоть до середины I тыс. автономные церкви, сплоченные в непрестанной борьбе против ересей, также не уделяли проблемам первенства особого внимания, предпочитая решать их доктринальными определениями: кафолическое призвание Церкви, остро ощущаемое ею в этот период, целиком реализовывалось в универсальности Вселенских соборов и святоотеческого учительства. Позднее тема первенства одних церквей над другими оказалась в тени взаимных обвинений в ереси. Раскол христианского Запада и Востока вовсе снял эту проблему с повестки дня. Вопрос первенства сменился вопросами законности преемства апостольского и чистоты преемства вероучительного. Вплоть до конца XIX в. лишь несколько эпизодов в истории христианства во втором тысячелетии указывают на серьезное, решительное противостояние по вопросам первенства. Возобновление интереса к обозначенной проблеме, с этой точки зрения, логично соотносить с новым этапом экуменического движения среди христиан разных конфессий. Поиск основания для восстановления утраченного единства связан не в последнюю очередь и с темой примата церквей и епископов.

Вопрос, рассмотрению которого посвящена данная статья, актуален как с точки зрения понимания сущности религиозных отношений – внутрицерковных и межцерковных, так и в контексте влияния рассматриваемых процессов на внерелигиозные сферы – на государственно-конфессиональные отношения, на политику определенных государств, на различные внецерковные организации, и, таким образом, предоставляет ценный материал для исследования взаимоотношений богословия и религиозной философии с нерелигиозной идеологией.


Феномен первенства церквей в христианской экклесиологии

Пространный Катехизис митрополита Филарета определяет Церковь как «Богом установленное общество людей, соединенных православной верой, законом Божиим, священноначалием и Таинствами»1. Утверждается, что Церковь имеет два уровня своего бытия – онтологический и эмпирический. С онтологической точки зрения, Церковь есть основанная и установленная Иисусом Христом. Не вдаваясь в подробности академического богословия, отметим, что одним из главных свойств Церкви является ее единство. «Святая Церковь Христова есть едина. Ей предназначено быть вселенскою»2. Это есть аксиома, «которая самоочевидна всякому христианину»3.

Однако в эмпирическом своем бытии Церковь представлена во множественности автономных церквей. Заметим, что множественность церковных организаций не является сущностным свойством земной Церкви. Иными словами, мы не обнаруживаем в православном вероучении указания на некую мистическую необходимость разделения единого тела Церкви на отдельные, частные церкви отчасти оттого, что в первом тысячелетии христианства, когда вероучение формировалось и закреплялось (в решениях соборов и трудах Отцов Церкви), общецерковное вселенское единство воспринималось как данность мистическая, а многообразие церковных институтов – как необходимость административная. Согласно церковному Преданию, даже в своем эмпирическом существовании Церковь представляется потенциально единой и к единству стремящейся, хотя такое (административное) единство так и не сформировалось и никогда в истории не имело места. Обычно в качестве причины разделения единой Церкви на «конкретное историческое многообразие»4 церквей указывают социально-политические условия возникновения и первоначального распространения христианства. Церковь времен апостолов развивалась в виде разрозненных самостоятельных общин, которые постепенно укрупнялись и централизовывались вокруг крупных городов, при этом сохраняя свою автономность, в основном, в силу традиции. А. Гарнак особенно указывает5 на общинное расселение евреев по восточной части Римской империи, что, по его мнению, стало важным фактором общинного же распространения христианства. Такая организация первоначального христианства не создавала, однако, препятствия Церкви для самосознания себя в качестве единой за счет традиции регулярного соборного общения6. Гарнак указывает на уникальность такого рода централизации. Сообщение и связь между общинами представлялась хотя и осуществляющейся сверхъестественным путем, но все же реальной и – главное – не имевшей аналогов в древнем мире. По-видимому утрата этой «монополии» на вселенское сообщение, что было тонко подмечено Гарнаком, в век глобализма и новых технологий повседневного общения усилила осознание разъединенности среди современных христиан и, таким образом, обострила жажду экуменического сближения.